Бу­ду­щая по­этес­са ро­ди­лась 2 июня 1937 го­ду в ев­рей­ской се­мье, про­жи­вав­шей в Ки­е­ве. Отец имел два ди­пло­ма — ин­же­нер­ный и юри­ди­че­ский. В год рож­де­ния де­воч­ки был аре­сто­ван по кле­вет­ни­че­ско­му до­но­су, но через несколь­ко ме­ся­цев был оправ­дан, и вер­нул­ся до­мой. Но пе­ре­не­сён­ные пыт­ки при­ве­ли к сле­по­те. Как пи­са­ла поз­же Юн­на Пет­ров­на: «Сле­по­та мо­е­го от­ца ока­за­ла чрез­вы­чай­ное вли­я­ние на раз­ви­тие мо­е­го внут­рен­не­го зре­ния». Мать ещё до ре­во­лю­ции окон­чи­ла гим­на­зию, хо­ро­шо зна­ла ли­те­ра­ту­ру, за­ме­ча­тель­но ри­со­ва­ла. Да­ва­ла уро­ки фран­цуз­ско­го и немец­ко­го язы­ка. Имен­но она вве­ла Юн­ну в мир ху­до­же­ствен­ной куль­ту­ры. Се­мья жи­ла в ма­лень­кой ком­на­те. По сло­вам по­этес­сы, у них с сест­рой да­же не бы­ло сво­ей кро­ва­ти. А вско­ре до­мом стал...под­вал, где рань­ше хра­ни­ли мо­ро­же­ное. Этот под­вал на ули­це Ель­ки­на го­ро­да Че­ля­бин­ска стал их при­ста­ни­щем на дол­гие пять лет эва­ку­а­ции в го­ды Ве­ли­кой Оте­че­ствен­ной вой­ны. Отец устро­ил­ся ра­бо­тать на Че­ля­бин­ский трак­тор­ный за­вод, где де­ла­ли тан­ки. А мать тру­ди­лась на ху­до­же­ствен­ных про­мыс­лах, мед­сест­рой в гос­пи­та­ле, и бы­ла да­же дро­во­се­ком.

Здесь, в Че­ля­бин­ске че­ты­рёх­лет­няя Юн­на со­чи­ни­ла своё пер­вое сти­хо­тво­ре­ние:

«Ослик встал на та­бу­рет­ку.

Ослик съел свою таб­лет­ку.

На­ко­нец-то гор­ло

У него про­дёр­ло».

Как са­ма при­зна­ва­лась, сти­хи пи­са­ла от стра­ха за мир, где па­да­ли бом­бы, го­рел эше­лон с бе­жен­ца­ми, и бы­ло ещё мно­го все­го страш­но­го. От хо­ло­да и недо­еда­ния бо­ле­ла ту­бер­ку­лё­зом. За­и­ка­ние и нерв­ный тик не поз­во­ля­ли хо­дить в дет­ский сад, об­щать­ся с дру­ги­ми ре­бя­та­ми. «Со­бе­сед­ни­цей» бы­ла… лож­ка, за­вёр­ну­тая в тря­пи­цу, ко­то­рой де­воч­ка иг­ра­ла, как с кук­лой. В 6-7 лет хо­ди­ла к ра­не­ным в гос­пи­таль, чи­та­ла сти­хи, пи­са­ла пись­ма на фронт, вы­ши­ва­ла ки­се­ты. А так­же лю­би­мым за­ня­ти­ем бы­ло ри­со­ва­ние:

«Ри­со­вать бы­ло труд­но: не бы­ло кра­сок, не бы­ло ки­стей – вой­на. Возь­мешь вет­ку де­ре­ва – за­ри­су­ешь всю зем­лю. Ку­со­чек ме­ла до­ста­нешь – все дво­ры за­ри­су­ешь. В ран­нем дет­стве я рас­пи­сы­ва­ла стек­ла с об­рат­ной сто­ро­ны. Мы с ма­мой ино­гда про­да­ва­ли их на рын­ке, чтобы ку­пить ста­кан пер­ло­вой кру­пы, лу­ко­ви­цу и пол­ста­ка­на пост­но­го мас­ла».

По­сле вой­ны се­мья вер­ну­лась в Ки­ев, где Юн­на по­шла в шко­лу. По­сле её окон­ча­ния в 1954 го­ду по­сту­пи­ла на за­оч­ное от­де­ле­ние фило­ло­ги­че­ско­го фа­куль­те­та Ки­ев­ско­го уни­вер­си­те­та. А в сле­ду­ю­щем го­ду со­сто­я­лась пуб­ли­ка­ция её сти­хов в жур­на­ле «Со­вет­ская Укра­и­на». В том же го­ду она по­сту­пи­ла на днев­ное от­де­ле­ние по­э­зии мос­ков­ско­го Ли­те­ра­тур­но­го ин­сти­ту­та им. А. М. Горь­ко­го. А так как сти­пен­дии на жизнь не хва­та­ло, по но­чам под­ра­ба­ты­ва­ла кор­рек­то­ром в ти­по­гра­фии.

Ле­том 1956 го­да от­пра­ви­лась в пу­те­ше­ствие по Арк­ти­ке на ле­до­ко­ле «Се­дов». По­бы­ва­ла на Тай­мы­ре, Дик­соне, Но­вой Зем­ле, где про­во­ди­лись ядер­ные ис­пы­та­ния.

Край­ний Се­вер ей ка­зал­ся схо­жим с вой­ной: там при­хо­ди­лось так­же вы­жи­вать. «За­ко­ны арк­ти­че­ско­го со­об­ще­ства по­вли­я­ли так силь­но на мою 19-лет­нюю лич­ность, что ме­ня очень быст­ро ис­клю­чи­ли из Ли­т­ин­сти­ту­та за «на­рас­та­ние нездо­ро­вых на­стро­е­ний в твор­че­стве»»-, пи­са­ла она в сво­ей ав­то­био­гра­фии. Но через год вос­ста­но­ви­лась, и в 1961 го­ду ин­сти­тут был окон­чен.

Свои впе­чат­ле­ния о Край­нем Се­ве­ре она по­ме­сти­ла в сбор­ни­ке ко­рот­кой про­зы «Рас­ска­зы о чу­дес­ном» и в сво­ей пер­вой кни­ге «Мыс Же­ла­ния», вы­шед­ших в этом же го­ду. По­сле это­го до 1970 го­да не из­да­ва­лась, по­пав в «чёр­ный спи­сок» за пуб­ли­ка­цию сти­хов «Ку­лач­ный бой» и «Па­мя­ти Ти­ци­а­на Та­бид­зе».

«Я де­сять лет не из­да­ва­ла книг,

но не ры­да­ла, что «си­жу в опа­ле».

В ка­кой опа­ле, ес­ли ни на миг

ни я, ни мой чи­та­тель не про­па­ли?!

Как ви­ди­те, про­пасть не так лег­ко,

го­раз­до лег­че мо­ло­ко ры­да­ний

до­ить, до­ить ры­да­ний мо­ло­ко,

его сда­вая мно­же­ству из­да­ний.

По­ду­ма­ешь!.. За эти де­сять лет

мог­ла я ду­ба дать — пу­стяк, но всё же

при­вет те­бе, чи­та­тель мой, при­вет,

здесь чу­де­сам кон­ца и края нет:

чем стар­ше твой Го­мер, тем ты – мо­ло­же».

Но за­пре­щён­ная как взрос­лый по­эт, ста­ла пи­сать для де­тей. Её сти­хи пе­ча­та­лись в жур­на­ле «Юность» в спе­ци­аль­но со­здан­ной руб­ри­ке «Для млад­ших бра­тьев и се­стёр». А в 1969 го­ду в из­да­тель­стве «Ма­лыш» вы­шла кни­га «Счаст­ли­вый жук». Сти­хи по­лю­би­лись юным чи­та­те­лям, мно­гие бы­ли по­ло­же­ны на му­зы­ку, экра­ни­зи­ро­ва­ны в муль­ти­пли­ка­ции.

Но уже в 1970 го­ду вы­шла но­вая взрос­лая кни­га «Ло­за», по­свя­щён­ная совре­мен­ным дням и вос­по­ми­на­ни­ям о войне. За­тем вы­шли: «Су­ро­вой ни­тью» (1974), «При све­те жиз­ни» (1977), «Тре­тий глаз» (1980), «Из­бран­ное» (1982), «Си­ний огонь» (1985), «На этом бе­ре­ге вы­со­ком» (1987), «В ло­го­ве го­ло­са» (1990), «Ли­цо. Сти­хо­тво­ре­ния», «Та­ким об­ра­зом. Сти­хо­тво­ре­ния» (2000), «Зо­ло­той век» (2000, 2001), «По за­ко­ну — при­вет поч­та­льо­ну!» (2005, 2006, 2008, 2010), «Не бы­ва­ет на­прас­ным пре­крас­ное» (2006), «Рас­ска­зы о чу­дес­ном» (2008, 2011), «Скво­зе­ро» (2014).

Ей все­гда нра­ви­лось пи­сать для де­тей «кто все­гда рас­тёт, с кем всё вре­мя что-то слу­ча­ет­ся….кто спо­со­бен за­дать три ва­го­на во­про­сов и умчать­ся в мир вол­ну­ю­щих при­клю­че­ний, опас­но­стей и ве­ли­ких от­кры­тий». Так пи­са­ла она в пре­ди­сло­вии к сбор­ни­ку «Боль­шой сек­рет для ма­лень­кой ком­па­нии», вы­шед­ше­му в 1993 го­ду, (пер­вое из­да­ние по­яви­лось в 1987 го­ду, а вто­рое в 1990).

«Я ва­ля­юсь на тра­ве

Сто фан­та­зий в го­ло­ве.

По­меч­тай со мною вме­сте

Бу­дет их не сто, а две­сти!» («Сто фан­та­зий»).

Вот та­кие «сто фан­та­зий», а, мо­жет, и боль­ше по­се­ли­лись в кни­гах для де­тей. «Ра­ди та­ко­го се­рьёз­но­го де­ла, как сти­хи для вас, я мо­гу пре­вра­щать­ся в По­ни, в Ве­сё­лую Ля­гуш­ку, в Ко­та-мо­ре­хо­да, в Хо­хо­таль­ную пу­та­ни­цу, в Ле­та­ю­щую Ло­шадь, что бы вы, мои до­ро­гие, ку­па­лись в Мо­ре Чу­дес». И, со­чи­няя сти­хи, слов­но ма­лень­кий ре­бё­нок из кни­ги К. И. Чу­ков­ско­го «От двух до пя­ти», при­ду­мы­ва­ет но­вые сло­ва: «яст­ре­би­ца», «по­че­му­чий во­прос», «бу­ря-за­вьюж­ка», «сло­но­вод», «опрят­ни­ца». А жад­ный Ни­ко­лай, спря­тав­ший от всех шо­ко­лад, ста­но­вит­ся… Шо­ко­ла­ем! А свои сти­хи неред­ко на­зы­ва­ет «сти-хи-хи», т. е. что-то очень ве­сё­лое и смеш­ное. И воз­раст чи­та­те­лей от 5 до 500 лет!

Кро­ме «Боль­шо­го сек­ре­та….», вы­шли: «Ма­ли­но­вая кош­ка» (1976), «За­хо­ди­те в го­сти» (1982), «До­мик с тру­бой» (1986), «Кто там?», «Бу­кет ко­тов» (1997), «Ёжик ре­зи­но­вый» (1998), «По­ни» и «Со­ба­ка бы­ва­ет ку­са­чей» (1992) «Ва­неч­ка» (2002), «Дви­гай­те уша­ми. Сти­хи от 5 до 500 лет» (2003, 2004, 2005, 2006),«Тум­бер-Бум­бер» (2008), «Кры­ша еха­ла до­мой, Сти-хи-хи для де­тей от 5 до 500 лет» (2010, 2011, 2012), «Ли­мон Ма­ли­но­вич Ком­пресс. Сти-хи-хи» (2011).

Ро­ди­лась 7 июня 1952 го­да в Москве в се­мье ма­ло из­вест­но­го со­вет­ско­го пи­са­те­ля и сце­на­ри­ста Ар­ка­дия Ва­си­лье­ва и глав­но­го ре­жис­сё­ра Мос­кон­цер­та Та­ма­ры Но­вац­кой. Своё ред­кое ста­рин­ное имя — Агрип­пи­на де­воч­ка по­лу­чи­ла в честь умер­шей ба­буш­ки по от­цу. Ещё в до­школь­ном воз­расте у бу­ду­щей пи­са­тель­ни­цы об­на­ру­жи­лись спо­соб­но­сти к ино­стран­ным язы­кам, и в до­ме бы­ли две ня­ни — фран­цу­жен­ка и нем­ка. По-рус­ски они по­чти не го­во­ри­ли, и де­воч­ке при­хо­ди­лось изъ­яс­нять­ся с ни­ми на их род­ных язы­ках. Осо­бен­но хо­ро­шо да­вал­ся немец­кий. Бу­дучи уже школь­ни­цей, она вме­сте с от­цом по­бы­ва­ла в ФРГ (од­ной из ча­стей Гер­ма­нии, раз­де­лён­ной на 2 с 1949 по 1990 го­ды), где в мест­ном из­да­тель­стве со­би­ра­лись на­пе­ча­тать од­ну из его книг. При­вез­ла до­мой мно­го де­тек­тив­ной клас­си­ки на немец­ком язы­ке. Сре­ди ав­то­ров бы­ли Рекс Ста­ут, Дик Фр­эн­сис, Джеймс Хед­ли Чейз и Джор­ждет­та Хой­ер.

В са­мой же шко­ле осо­бы­ми успе­ха­ми не от­ли­ча­лась. С удо­воль­стви­ем изу­ча­ла ино­стран­ные язы­ки и дру­гие гу­ма­ни­тар­ные пред­ме­ты, но точ­ные не да­ва­лись. Один раз с ней про­изо­шёл ку­рьёз­ный слу­чай. За­да­ли пи­сать со­чи­не­ние на те­му «О чём ду­мал Ва­лен­тин Пет­ро­вич Ка­та­ев, ко­гда пи­сал по­весть «Бе­ле­ет па­рус оди­но­кий». Ка­та­ев был ча­стым го­стем в их до­ме, и де­воч­ка об­ра­ти­лась к нему за по­мо­щью. Всё за­кон­чи­лось двой­кой. А в тет­ра­ди сто­я­ла крас­ная за­пись: «Ка­та­ев со­всем не об этом ду­мал!». Сам же Ка­та­ев был это­му очень удив­лён.

Окон­чив шко­лу, по­сту­пи­ла на фа­куль­тет жур­на­ли­сти­ки МГУ. Ра­бо­та­ла два го­да пе­ре­вод­чи­цей с фран­цуз­ско­го язы­ка в Со­вет­ском кон­суль­стве в си­рий­ском го­ро­де Алеп­по. Здесь же в Си­рии зна­ме­ни­тая га­дал­ка, жи­ву­щая в юр­те, пред­ска­за­ла ей страш­ную бо­лезнь в 45 лет. Ни­кто не бу­дет ве­рить, что она вы­жи­вет.

Вер­нув­шись на ро­ди­ну, семь лет ра­бо­та­ла в га­зе­те «Ве­чер­няя Москва» и в ли­те­ра­тур­ном жур­на­ле «От­чиз­на».

Пер­вый пи­са­тель­ский опыт был неудач­ным. В со­вет­ские го­ды мно­го пи­са­ли о тру­до­вых лю­дях, и на­чи­на­ю­щая пи­са­тель­ни­ца в 1984 го­ду при­нес­ла в ре­дак­цию жур­на­ла «Юность» по­весть о стале­ва­рах. По­весть не про­шла цен­зу­ру, и ав­то­ру оста­лось пи­сать толь­ко для се­бя - «в стол».

«Не бы­ло бы сча­стья, да несча­стье по­мог­ло», так обыч­но го­во­рят в на­ро­де. Си­рий­ская пред­ска­за­тель­ни­ца ока­за­лась пра­ва. В 1998 го­ду вра­чи об­на­ру­жи­ли у пи­са­тель­ни­цы рак гру­ди 4-й сте­пе­ни. По­сле­до­ва­ли че­ты­ре слож­ных опе­ра­ции… Имен­но в боль­ни­це, чтобы от­влечь­ся от бо­лез­ни, Агрип­пи­на Ар­ка­дьев­на взя­лась за со­чи­ни­тель­ство. В 1999 го­ду за пять дней ро­ди­лась пер­вая кни­га - «Кру­тые на­след­нич­ки». Имя глав­ной ге­ро­и­ни, за­ни­ма­ю­щей­ся част­ным сыском, необыч­но. Фа­ми­лия ав­то­ра — Ва­си­лье­ва, и имя Да­ша — но­вое имя Агрип­пи­ны. Да­рья Дон­цо­ва — так те­перь бу­дут звать пи­са­тель­ни­цу! Но­вое имя, и но­вая — твор­че­ская жизнь. По­беж­де­на бо­лезнь, и к пе­ча­ти го­то­во… пять книг в жан­ре «иро­ни­че­ский де­тек­тив»!

Де­тек­ти­вы бы­ли вос­при­ня­ты чи­та­те­ля­ми «на ура». Все тре­бо­ва­ли про­дол­же­ния. Кни­ги Дон­цо­вой ста­ли од­ни из са­мых про­да­ва­е­мых в стране. Шесть цик­лов, и в каж­дом из них - но­вая де­тек­тив­ная лич­ность: обес­пе­чен­ная ин­тел­ли­гент­ная жен­щи­на Да­ша Ва­си­лье­ва; дочь ге­не­ра­ла и опер­ной пе­ви­цы Евлам­пия Ро­ма­но­ва; ре­пе­ти­тор немец­ко­го язы­ка Ви­о­ла Та­ра­ка­но­ва; сын со­вет­ско­го пи­са­те­ля Иван По­душ­кин; учи­тель­ни­ца рус­ско­го язы­ка и ли­те­ра­ту­ры Та­тья­на Сер­ге­е­ва; сту­дент­ка пе­да­го­ги­че­ско­го ин­сти­ту­та Сте­па­ни­да Коз­ло­ва.

Дон­цо­ва не раз ста­но­ви­лась ла­у­ре­а­том пре­мии «Бест­сел­лер го­да», «Пи­са­тель го­да». А в 2009 го­ду её имя да­же бы­ло за­не­се­но в «Кни­гу ре­кор­дов Рос­сии» как са­мый пло­до­ви­тый ав­тор де­тек­тив­ных ро­ма­нов (100 книг за 10 лет)!

Ро­дил­ся 22 (9) мая 1907 го­да в Москве. Мать, врач по про­фес­сии, хо­те­ла, чтобы сын то­же по­лу­чил ме­ди­цин­ское об­ра­зо­ва­ние. Но, окон­чив шко­лу, он по­сту­пил ра­бо­тать на Мос­ков­скую элек­три­че­скую трам­вай­ную стан­цию. Как при­зна­вал­ся сам Некра­сов, за год сде­лал он «го­ло­во­кру­жи­тель­ную ка­рье­ру» - от чер­но­ра­бо­че­го по дво­ру до­слу­жил­ся до ава­рий­но­го тех­ни­ка. «Та­кое быст­рое про­дви­же­ние ис­пу­га­ло ме­ня. Ес­ли так пой­дёт, ре­шил я, то через де­сять лет быть мне глав­ным ин­же­не­ром МОГЭса: а то­гда при­дёт­ся рас­стать­ся с меч­той о даль­них стра­нах. Я взял рас­чёт и по­ехал в Мур­манск и по­сту­пил мат­ро­сом на ры­бо­ло­вец­кое суд­но». А о мор­ских пу­те­ше­стви­ях он меч­тал с дет­ства, за­чи­ты­ва­ясь «При­клю­че­ни­я­ми Мар­ко По­ло».

Но ко­ра­бель­ная жизнь да­ле­ка от ро­ман­ти­ки. В те­че­ние де­ся­ти лет в нелёг­ких при­род­ных усло­ви­ях про­бо­вал се­бя в раз­лич­ных сфе­рах: «Я ло­вил трес­ку в Ба­рен­це­вом мо­ре. Мыл зо­ло­то на Аму­ре, бу­рил нефть на Са­ха­лине, вы­ста­и­вал труд­ные вах­ты у рас­ка­лён­ных то­пок су­до­вой ко­че­гар­ки, бил мор­жей в Бе­рин­го­вом про­ли­ве, до­бы­вал ки­тов в Ти­хом оке­ане…От­сто­яв вах­ту, я от нече­го де­лать мно­го чи­тал, и чем боль­ше чи­тал, тем боль­ше хо­те­лось мне и са­мо­му на­пи­сать что-ни­будь. Я за­вёл тол­стую тет­рад­ку и стал за­пи­сы­вать ту­да все ин­те­рес­ные слу­чаи, сви­де­те­лем или участ­ни­ком ко­то­рых мне при­хо­ди­лось быть».

Та­ких тет­ра­док на­ко­пи­лось несколь­ко, и, по прось­бе ко­ра­бель­ных то­ва­ри­щей, Ан­дрей Сер­ге­е­вич на­чал от­прав­лять свои рас­ска­зы и очерк и в дет­ские жур­на­лы. Имен­но в дет­ские, по­то­му что луч­ше по­лу­ча­лось пи­сать для де­тей. Его про­из­ве­де­ния вы­хо­ди­ли в «Мур­зил­ке», «Пи­о­не­ре» и дру­гих. В том чис­ле сти­хи, ко­то­рые Некра­сов под­пи­сы­вал «Топс». В 1930 го­ду в жур­на­ле «Борь­ба ми­ров» Некра­сов опуб­ли­ко­вал се­рьёз­ный рас­сказ «Из-за Ва­е­ра» и стал ли­те­ра­тур­ным сек­ре­та­рём жур­на­ла «Сме­на». Но тя­га к ак­тив­ной жиз­ни за­ста­ви­ла его от­ка­зать­ся от этой долж­но­сти.

Сдав экс­тер­ном эк­за­мен на штур­ма­на, 2 го­да за­ни­мал­ся на Ти­хом оке­ане ор­га­ни­за­ци­ей ки­то­бой­но­го про­мыс­ла. В 1933 го­ду окон­чил Вла­ди­во­сток­ский мор­ской тех­ни­кум. В этом же го­ду на­зна­чен за­ме­сти­те­лем на­чаль­ни­ка мор­ско­го управ­ле­ния тре­ста «Даль­мор­звер­пром».

В 1935 го­ду вы­шла его пер­вая кни­га «Мор­ские са­по­ги», по­свя­щён­ная тру­до­вым буд­ням мо­ря­ков и ры­ба­ков Даль­не­го Во­сто­ка. А в 1936 го­ду сов­мест­но с Б. Жит­ко­вым, Б. Иван­те­ром, Б. Ша­ти­ло­вым вы­шла «По­весть о то­ва­ри­ще Ки­ро­ве».

Имен­но по прось­бе од­но­го из ав­то­ров «По­ве­сти» - Б. Жит­ко­ва Некра­сов на­чал ра­бо­ту над сво­ей са­мой из­вест­ной кни­гой «При­клю­че­ния ка­пи­та­на Врун­ге­ля». Всё на­ча­лось с то­го, что Некра­сов рас­ска­зал Жит­ко­ву несколь­ко ба­ек ста­ро­го мо­ря­ка Ан­дрея Ва­си­лье­ви­ча Врон­ско­го, ра­бо­тав­ше­го в ки­то­бой­ном тресте. Этот Врон­ский страст­но меч­тал со­вер­шить кру­го­свет­ку. Меч­ты оста­лись меч­та­ми, но рас­ска­зы­вал о сво­ём пу­те­ше­ствии он так, что за­слу­ша­ешь­ся. «Он го­во­рил нето­роп­ли­во, го­ло­сом и же­ста­ми под­чёр­ки­вая мни­мую зна­чи­тель­ность ска­зан­но­го. Свою речь, укра­шен­ную мно­же­ством ост­ро под­ме­чен­ных по­дроб­но­стей, он к ме­сту и не к ме­сту пе­ре­сы­пал мор­ски­ми тер­ми­на­ми, ча­сто по­вто­рял: «Да-с», «Вот-так», а к слу­ша­те­лям об­ра­щал­ся не ина­че, как «мо­ло­дой че­ло­век»… Он как бы пре­вра­щал­ся в доб­ро­душ­но­го ста­ро­го ка­пи­та­на, в сво­их рас­ска­зах о бы­лых по­хо­дах неволь­но пе­ре­сту­пав­ше­го гра­ни­цы прав­ды…».

Имен­но о та­ком ка­пи­тане и пред­ло­жил на­пи­сать Жит­ков. И обя­за­тель­но с фа­ми­ли­ей, го­во­ря­щей, что глав­ный ге­рой, рас­ска­зы­вая о сво­их при­клю­че­ни­ях, лю­бит при­врать! Эта­кий ба­рон Мюн­гау­зен. Но на­зы­вать ге­роя Врон­ским — зна­чит оби­деть ува­жа­е­мо­го че­ло­ве­ка. Тут же в го­ло­ве вы­стро­и­лась це­поч­ка: Врон­ский — ба­рон Мюнх­гау­зен — ба­рон Вран­гель — ка­пи­тан Врун­гель. Имя дал в честь Ко­лум­ба — Хри­сто­фор. А от­че­ство… «Пусть бу­дет... ну, хо­тя бы Бо­ни­фа­тье­вич». Хри­сто­фор Бо­ни­фа­тье­вич Врун­гель. Оста­лось при­ду­мать ко­ман­ду для его ях­ты. Имен­но на ях­те он от­пра­вит­ся в пу­те­ше­ствие. Нель­зя ка­пи­та­ну без стар­ше­го по­мощ­ни­ка. А Врон­ский со­би­рал­ся в пу­те­ше­ствие вме­сте с то­ва­ри­щем Ива­ном Ман­ном. «Mann» - по-немец­ки «че­ло­век», а по-фран­цуз­ски че­ло­век «l’omme». Лом! Так бу­дут его звать. Про­сто­ва­тый, пря­мо­ли­ней­ный. На­сто­я­щий лом. А про­то­ти­пом тре­тье­го участ­ни­ка эки­па­жа — Фук­са стал зна­ко­мый из даль­не­во­сточ­ной ки­то­бой­ной фло­ти­лии.

Но не на­до ду­мать, что ка­пи­тан про­сто от­ча­ян­ный врун. Это на­сто­я­щий мор­ской волк с огром­ным опы­том пла­ва­ния по мо­рям, в со­вер­шен­стве зна­ю­щий гео­гра­фию, физи­ку и мор­ское де­ло. На­ход­чи­вый че­ло­век, при­ду­мы­ва­ю­щий вы­ход из лю­бой труд­ной си­ту­а­ции. Паль­ма с кор­ня­ми и зем­лёй при­спо­саб­ли­ва­ет в ви­де но­вой мач­ты, го­нит по мо­рю ста­до се­лё­док, вме­сто то­го, чтобы вез­ти их в боч­ках, на боль­ной зуб при­ни­ма­ет сиг­на­лы при по­мо­щи аз­бу­ки Мор­зе… А ка­ким ещё мо­жет быть ка­пи­тан, ес­ли гор­дое на­зва­ние ях­ты «По­бе­да» пре­вра­ти­лось в «Бе­ду». 

Впер­вые по­весть бы­ла на­пе­ча­та­на в 1937 го­ду в жур­на­ле «Пи­о­нер»… в ви­де рас­ска­за по кар­тин­кам — от­вет ино­стран­ным ко­мик­сам. В каж­дом но­ме­ре вы­хо­ди­ло 6 эпи­зо­дов по­ве­сти. В жур­нал при­хо­ди­ло мно­же­ство вос­тор­жен­ных пи­сем от юных чи­та­те­лей. Вес­ной 1939 го­да кни­га- по­весть вы­шла от­дель­ным — тек­сто­вым из­да­ни­ем. Дол­гие го­ды кни­га не пе­ре­из­да­ва­лась. И толь­ко через 20 лет по­сле вы­хо­да пер­во­го из­да­ния сно­ва по­яви­лась в книж­ных ма­га­зи­нах. Ин­те­ре­сен при­ла­га­ю­щий­ся в кон­це «Тол­ко­вый мор­ской сло­варь для бес­тол­ко­вых су­хо­пут­ных чи­та­те­лей». «Балл не сле­ду­ет пу­тать со сло­вом «бал». «Бал — это ве­чер с тан­ца­ми, а балл — от­мет­ка, ко­то­рую ста­вят мо­ря­ки по­го­де, ме­ра си­лы вет­ра и вол­не­ния». «Ка­ша­лот — кит без усов, но с зу­ба­ми. Лю­бо­пы­тен, но глуп».

Некра­со­вым так­же на­пи­са­но мно­го рас­ска­зов, очер­ков, ста­тей по тех­ни­ке, оке­а­но­гра­фии, авиа­ции, элек­три­че­ству, ко­ра­бель­но­му де­лу. Был чле­ном ред­кол­ле­гии жур­на­ла «Пи­о­нер», ре­дак­ти­ро­вал ли­те­ра­тур­но-ху­до­же­ствен­ный аль­ма­нах «Оке­ан». Ав­тор книг «Элек­три­че­ское солн­це» (1936), «Мы бы­ли на Дик­соне» (1960), «Та­ни­ны иг­руш­ки» (1963).

Ро­дил­ся 26 июня 1922 го­да в Ле­нин­гра­де в се­мье слу­жа­ще­го. Ещё в шко­ле на­пи­сал своё пер­вое сти­хо­тво­ре­ние. На смерть Пуш­ки­на:

«Сто лет то­му на­зад,

На ме­сте том, у Чер­ной реч­ки,

Где ре­док мир люд­ской.

Ко­вар­ный вы­стрел, ро­ко­вой

Раз­дал­ся в ти­шине зло­ве­щей…»

В 1940 го­ду со школь­ной ска­мьи был при­зван а ар­мию, а на сле­ду­ю­щий год на­ча­лась Ве­ли­кая Оте­че­ствен­ная вой­на. Страш­ной тра­ге­ди­ей для него ста­ло, ко­гда ле­том 1942 го­да во вре­мя бло­ка­ды Ле­нин­гра­да умер­ла его мать. «Она не про­сто го­ло­да­ла. В неё стре­ля­ли го­ло­дом. Это не был го­лод недо­ро­да. Это был смер­тель­ный го­лод, фа­шист­ский го­лод. Го­лод-об­стрел, го­лод-бом­беж­ка, го­лод-по­жар». Так он пи­сал в по­свя­щён­ной ей по­э­ме в про­зе «Серд­це Зем­ли». В этой же по­э­ме он пи­сал о том, как при­шло на фронт пись­мо от ма­те­ри. Она пи­са­ла, как под Но­вый год на­шла ко­роб­ку со ста­ры­ми ёлоч­ны­ми иг­руш­ка­ми и ёлоч­ны­ми све­ча­ми. Их за­жгли, и по ком­на­те раз­лил­ся за­пах сте­а­ри­на и хвои. В до­ме теп­ло и уют­но, и лю­ди лю­бо­ва­лись ве­сё­лы­ми огонь­ка­ми. «Го­ри, ёл­ка. Мер­цай­те по­зо­ло­чен­ные ореш­ки. Хо­ро­шо, что где-то око­ло ма­мы есть ост­ро­вок ми­ра, где всё по-преж­не­му. Теп­ло и спо­кой­но. И ма­ма в без­опас­ном ме­сте. Един­ствен­ная её тре­во­га — это я». Но это ока­за­лось толь­ко «ле­ген­дой», при­ду­ман­ной для сы­на «в ле­дя­ном до­ме, где все стек­ла бы­ли вы­би­ты взрыв­ной вол­ной, а печ­ки бы­ли мерт­вы и лю­ди уми­ра­ли от оскол­ков. И она пи­са­ла, уми­рая….».(Ю. Яко­влев «Серд­це Зем­ли»).

По­след­ний раз он её ви­дел в 1940 го­ду на за­пас­ных пу­тях Мос­ков­ско­го вок­за­ла, у во­ин­ско­го эше­ло­на.

Во вре­мя вой­ны он был зе­нит­чи­ком ше­стой ба­та­реи, сто­я­щей под Моск­вой у де­рев­ни Фу­ни­ки. «Враг был ещё да­ле­ко от Моск­вы, а мы уже ве­ли бой. Каж­дый день бы­ли на­ле­ты вра­же­ской авиа­ции. Рва­лись бом­бы. Сви­сте­ли оскол­ки. Тя­ну­лись ве­сё­лые огонь­ки смер­то­нос­ных трас­си­ру­ю­щих пуль. Мы бы­ли на ме­стах. Мы ве­ли огонь. Ко­гда сам стре­ля­ешь, не так страш­но. На­ша ба­та­рея сто­я­ла пе­ред про­ти­во­тан­ко­вым рвом, и на­ши пуш­ки бы­ли без ко­лёс — у нас не бы­ло воз­мож­но­сти от­сту­пать, и не бы­ло мыс­ли об от­ступ­ле­нии». (Ю. Яко­влев «Немно­го о се­бе»). По но­чам при све­те коп­тил­ки, сде­лан­ной из сна­ряд­ной гиль­зы, пи­сал сти­хи. Ино­гда при­стра­и­вал­ся ря­дом с са­пож­ни­ком в его кро­хот­ной зем­лян­ке. Сти­хи, а так­же очер­ки и ма­те­ри­а­лы о бо­е­вом опы­те зе­нит­чи­ков  ча­сто пе­ча­та­лись в га­зе­те «Тре­во­га», где Яко­влев был во­ен­ко­ром. Как пи­сал сам ав­тор, «вой­на вы­ве­ла на ближ­ние под­сту­пы к ли­те­ра­ту­ре».

Позд­нее им бы­ли на­пи­са­ны рас­ска­зы и по­ве­сти: «Там, где сто­я­ла ба­та­рея», «Зи­мо­ро­док», «Сре­тен­ские во­ро­та», «Тя­жё­лая кровь», «Де­вуш­ка из Бре­ста», «Ба­ле­ри­на по­лит­от­де­ла», «Де­воч­ки с Ва­си­льев­ско­го ост­ро­ва».

В сол­дат­ской ши­не­ли Яко­влев при­шёл в Ли­те­ра­тур­ный ин­сти­тут им. А. М. Горь­ко­го. Через несколь­ко лет в жур­на­ле «Зна­мя» по­яви­лись цик­лы его ар­мей­ских сти­хов, теп­ло на­пут­ству­е­мых по­этом Ни­ко­ла­ем Ти­хо­но­вым. В это же вре­мя на­ча­лось зна­ком­ство с Ми­ха­и­лом Свет­ло­вым и мно­го­лет­няя друж­ба со Львом Кас­си­лем, Сер­ге­ем Ми­хал­ко­вым и Ана­то­ли­ем Алек­си­ным.

В 1949 го­ду вы­шла его пер­вая кни­га «Наш адрес».

«Наш адрес необыч­ный,

Жи­вём мы за ре­кой,

У пло­ща­ди Чер­нич­ной,

В про­ез­де Зем­ля­нич­ном,

На ули­це Гриб­ной».

Во вто­рой кни­ге «В на­шем пол­ку» - сти­хи об ар­мии и войне.

К окон­ча­нию ин­сти­ту­та (1952) он был ав­то­ром несколь­ких книг и чле­ном Со­ю­за пи­са­те­лей. В 1953 го­ду вы­шла кни­га «Наш Ан­дрей­ка».

Ку­да толь­ко ни за­бра­сы­ва­ла жизнь пи­са­те­ля. «Со­труд­ни­чал в га­зе­тах и жур­на­лах, и ез­дил по стране. Был на стро­и­тель­стве Вол­го-Дон­ско­го ка­на­ла и Ста­лин­град­ской ГЭС, в кол­хо­зах Вин­ниц­кой об­ла­сти и у неф­тя­ни­ков Ба­ку, участ­во­вал в уче­ньях При­кар­пат­ско­го во­ен­но­го окру­га и шел на тор­пед­ном ка­те­ре по пу­ти дерз­ко­го де­сан­та Це­за­ря Ку­ни­ко­ва, сто­ял ноч­ную сме­ну в це­хах Урал­ма­ша и про­би­рал­ся в плав­ни Ду­ная с ры­ба­ка­ми, го­стил в во­ен­ных и пи­о­нер­ских ла­ге­рях, несколь­ко раз воз­вра­щал­ся к ру­и­нам Брест­ской кре­по­сти и изу­чал жизнь сель­ских учи­те­лей Ря­зан­ской об­ла­сти, встре­чал в мо­ре фло­ти­лию «Сла­ва» и бы­вал на по­гран­за­ста­вах Бе­ло­рус­сии. И встре­чал­ся с ре­бя­та­ми в шко­лах, биб­лио­те­ках, дет­ских до­мах — во всех угол­ках стра­ны. И все­гда стре­мил­ся не «со­би­рать ма­те­ри­ал», а по­жить жиз­нью сво­их ге­ро­ев» (Ю. Яко­влев «Немно­го о се­бе»).

В 1960 го­ду вы­шел его рас­сказ «Стан­ция Маль­чи­ки», где вось­ми­лет­ний маль­чик Алё­ша ре­ша­ет уй­ти из до­ма, так как во вре­мя ссор ро­ди­те­лей слы­шит своё имя. Алё­ша ду­ма­ет, что ро­ди­те­ли ссо­рят­ся из-за него, и уез­жа­ет на по­ез­де на стан­цию «Маль­чи­ки».

Те­ма дет­ских пе­ре­жи­ва­ний, ста­нов­ле­ние ха­рак­те­ра — од­на из тем твор­че­ства пи­са­те­ля. Ко­ля Ма­ляв­кин ис­пу­гал­ся, уви­дев, как школь­ный зав­хоз жжёт в печ­ке… охап­ки ста­рой бу­ма­ги. А ведь эта бу­ма­га — ма­ку­ла­ту­ра. Из неё мог­ла бы по­лу­чить­ся но­вая бу­ма­га. Столь­ко го­во­ри­ли об этом в шко­ле... («Со­би­ра­ю­щий об­ла­ка»).

Глав­ный ге­рой рас­ска­за «Ры­царь Ва­ся» Ва­ся Ры­ба­ков, ко­то­ро­го из-за мед­ли­тель­но­сти и нелов­ко­сти при­я­те­ли на­зы­ва­ли тю­фя­ком, рискуя со­бой, спа­са­ет то­ну­ще­го ма­лы­ша. А по­том не го­во­рит ни­че­го, ко­гда Дим­ка Ко­валёв при­сво­ил его по­двиг.

Маль­чик из рас­ска­за «Маль­чик с конь­ка­ми» ра­ду­ет­ся, что смог по­мочь ста­ро­му сол­да­ту Бах­тю­хо­ву, неко­гда по­лу­чив­ше­му оско­лоч­ные ра­не­ния под Ор­лом.

Пят­на­дца­ти­лет­няя Та­ня Вью­ник из рас­ска­за «Го­не­ние на ры­жих» стра­да­ет из-за сво­их ры­жих во­лос.  

Дет­ская те­ма так­же за­тро­ну­та в кни­гах о по­сле­во­ен­ном дет­стве, том, как ре­бя­та, не ви­дев­шие вой­ну, по­ни­ма­ют её.. Так в по­ве­сти «Зи­мо­ро­док» школь­ни­ки узна­ют от во­ен­но­го лёт­чи­ка Се­до­го о по­дви­ге пар­ти­за­на-под­рыв­ни­ка по про­зви­щу Зи­мо­ро­док, ко­то­рый по­том ока­зы­ва­ет­ся… их учи­те­лем био­ло­гии. В сказ­ке «Как Се­рёж­ка на вой­ну хо­дил» маль­чик Се­рё­жа, за­хо­тев­ший уви­деть вой­ну, идёт по фрон­то­вой тро­пе с неко­гда по­гиб­шим в нерав­ном бою, де­дом. А ре­бя­та из рас­ска­за «Ре­лик­вия» со­би­ра­ют фрон­то­вые ре­лик­вии для во­ен­но­го му­зея (кас­ки, гиль­зы, саб­ли и т.д.), не счи­та­ют та­ко­вой пись­мо, при­слан­ное ко­гда-то по­гиб­шим му­жем Пет­ром ны­неш­ней баб­ке На­ста­сье. В пись­ме не бы­ло слов «Умрём, а не от­сту­пим!». В рас­ска­зе «Са­лют» ма­лень­кий маль­чик про­сит от­ца рас­ска­зать о по­гиб­шем де­душ­ке. Как ска­зал сам Яко­влев, нет на све­те ни­че­го страш­нее за­бве­ния. За­бве­ние — ржав­чи­на па­мя­ти, она разъ­еда­ет са­мое до­ро­гое. Чтобы бо­роть­ся с за­бве­ни­ем, нуж­ны све­жие си­лы.

В 1989 го­ду им на­пи­са­на кни­га «Имя де­воч­ки — веч­ность», со­сто­я­щее из 4 ча­стей: пер­вая по­свя­ще­на Тане Са­ви­че­вой, вто­рая — Анне Франк, тре­тья Са­да­ко Са­са­ки, чет­вёр­тая — Са­ман­те Смит. Са­ман­те по­свя­ще­на и дру­гая кни­га «Са­ман­та», вы­шед­шая в 1987 го­ду.

Есть у Яко­вле­ва кни­ги и о люб­ви к при­ро­де и жи­вот­ным. Рас­сказ «Ба­гуль­ник», где школь­ник Ко­ста уха­жи­ва­ет за ве­точ­кой ба­гуль­ни­ка, по­мо­га­ет лю­дям и со­ба­кам. А Са­ша Та­бор­ка по про­зви­щу Та­бор из рас­ска­за «Он убил мою со­ба­ку» рас­сер­дил­ся на от­ца, ко­то­рый вы­гнал из са­рая най­ден­ную сы­ном со­ба­ку, а по­том убил её из пи­сто­ле­та. Не слу­чай­но ав­тор в очер­ко­во-пуб­ли­ци­сти­че­ской но­вел­ле «Вдво­ём с со­ба­кой» пи­шет: «Тот, кто лю­бит со­бак, силь­нее лю­бит лю­дей. Же­сто­кость од­на. Ес­ли че­ло­век же­сток к со­ба­кам, он же­сток и к лю­дям. Доб­ро и зло неде­ли­мо. Оно еди­но да­же в са­мых слож­ных про­яв­ле­ни­ях».

В 1985 го­ду Юрий Яко­вле­вич был на­граж­дён Го­судар­ствен­ной пре­ми­ей СССР за сце­на­рий филь­ма «Се­ме­ро сол­да­ти­ков» (1983) и ор­де­ном Оте­че­ствен­ной вой­ны II сте­пе­ни.